синестезия

В общем, мне не дает покоя вот что: (Валя ты же читаешь мой журнал, хоть и сам ни черта не пишешь, вафля, хотя мог бы многим тут фору дать.) Я вот лежал так и отчетливо себе представлял, как ЖЖ юзер glebis (или уже не ЖЖ юзер yellowhead56) сидит бессонными ночами и ковыряется в единственном треке (что и происходит в действительности). И так неделями. Потом через месяц открывает его еще раз, проводит за компьютером бессонную ночь, пока глазки не начинают окончательно слипаться, чтобы в итоге внести пару еле уловимых на уровне нюансов изменений. Именно так это и происходит. И у меня так же происходит в моем ремесле, хотя я многим и в подметки не гожусь. А ты, как неандерталец, дальше категорий «синтезатора, который умеет подстраивать полифонию (руководствуясь, между прочим, алгоритмизированными правилами музыкальной гармонии) под твое неумелое тыканье в клавиатуру» не ушел. Ты застрял в своем восприятии и не хочешь двигаться дальше. Просто ради интереса. Ради жажды познания. Ради любопытства. Ты как те мракобесы, что утверждали в конце 19го столетия, мол, Рубенс – вот это да. Движение души, работа мастера. А вся эта современная импрессионистская (или позднее авангардистская) мазня – ерунда и дилетантизм. Обозначает это лишь то, что люди такие не понимают природу восприятия изобразительного и не замечают как эволюционирует изобразительное искусство. Современное искусство можно оценить только через призму предыдущего накопленного опыта и в контексте современной культуры.

В действительности для меня вот, к примеру, нет никакого чувственного разделения между музыкой ренесанса и современным музыкальным авангардом (в смысле, передовой музыкой, электроникой в частности). Они соотносятся так же, как реалистичная, предметная живопись соотносится с кубизмом или супрематизмом. И, по сути, исследуют те же аспекты музыкального, какие исследовали Шагал и Кандинский (или даже дадаисты, так незаслуженно быстро канувшие в лету за отсутствием четкого манифеста) в области изобразительного в первой половине 20го столетия. Как верно заметил в свое время Пикассо (полемизируя как раз с тогдашнего времени мракобесами), не существует непредметного (абстрактного) искусства. Всегда нужно с чего-нибудь начать. Потом можно устранить все следы действительности (помнишь известный опыт с коровой?).

Сама же природа творчества неизменна. Это не означает, что автор филигранно просчитывает структуру своего произведения заранее, навроде того, как это я пытался тебе показать на примере композиции на салфетке. Нет же. Автор копает со стороны собственных ощущений, как это и было всегда. Но если ты не понимаешь, как устроена композиция, ты никогда не сделаешь хорошую фотографию. Если только тебе крупно не повезет. Но везение ничего общего с мучительным процессом творческого поиска не имеет. Точно так же, не понимая (и тут ты вряд ли будешь со мной спорить) законов драматического жанра, ты не сможешь написать сценарий, (дети не умеют писать сценарии). Но когда ты пишешь или рисуешь или сочиняешь музыку, ты не задумываешься об этом, а просто имеешь это в виду, как, в своем роде, лакмусовую бумажку. Если твой внутренний индикатор «прочитывает» гармонию, то значит можно писать дальше. Если нет, то значит это повод для анализа. Порывы чувств и прочие обывательские клише тут не при делах

Так что ты в корне не прав, утверждая что нет никакой внутренней работы в современном творчестве (я намеренно не употребляю слово «искусство». Мы уже говорили на эту тему.). В остальном же, все, как и сто и тысячу лет назад, с той лишь разницей, что степень детализации в творческом поиске нынче другая. И контекст другой. Область исследований остается неизменной.

Кстати, пример с фотографией хорош еще тем, что дает понимание того, как с появлением фотографии ценность мастерски изображенного в изобразительном искусстве окончательно нивелировалась. А на первый план, как область исследований, выдвинулись в чистом виде те аспекты, которые ранее имелись в виду лишь подспудно. Это касается отношений цвета и формы, ритмических построений, рифмы визуальной и образной. А позднее (ну это уже имеет отношение к самой природе фотографии, к ее временной протяженности) проявилась еще более весомая ценность – документальность (неповторимость) самого запечатленного момента.